6.09.2017

ГОГОЛЬ-МОГОЛЬ

Мы всё ещё живём во времена экспериментов. Политических, экономических, духовно-нравственных. В них задействованы силы воистину глобальные, наднациональные, стремящиеся полностью переформатировать не только устоявшиеся геополитические системы, но сами основы национальных ценностей и традиций и – прежде всего – душу каждого конкретного человека. Любое такое глобальное переформатирование начинается с малого, незаметного, ползучего, но  чрезвычайно заразного для каждого здорового организма. Причём сфера публичной культуры  (кино и театр) наиболее подвержена этим разрушительным процессам, хотя выглядят они порой безобидно, затрагивают, на первый взгляд, далеко не каждого из нас, тем более, если речь идёт не о таких вопиющих явлениях, как «Гоголь-центр» и болезненно-уродливое творчество Кирилла Серебренникова, Константина Богомолова, Андрея Жолдака и прочих «священных коров» нашего театрального бомонда.

Однако явления эти – равновеликие, потому что обращены они, в первую очередь, на классическое наследие и утвердившиеся в национальном сознании величины и  нравственно-эстетические представления.

Вот почему в этом ряду экспериментаторов-перелицовщиков для меня стоят и создатели кинотеатрального сериала «Гоголь» (режиссёр Егор Баранов, продюсеры: Александр Цекало, Артур Джанибекян, Валерий Федорович, Евгений Никишов, Александра Ремизова). Первая часть сериала под названием «Гоголь. Начало» на днях вышла на экраны страны и уже успела стать лидером по сборам, подтвердив справедливость вывода о том, что процесс перелицовки национальных ценностей и переформатирования зрительских масс зашёл слишком далеко.

Оказывается, Гоголь вовсе не тот, о котором мы знали и которого с упоением читали со школьной скамьи, с нетерпением переворачивая страницы «Вечеров на хуторе близ Диканьки», наполненные пленительной поэзией, юмором, страхами  и суевериями малороссийской крестьянской жизни! На самом деле, как уверяют нас создатели мистического триллера «Гоголь. Начало», он прославился сверхъестественными способностями, страдает загадочными припадками и вещими снами и может общаться с персонажами из потустороннего мира, благодаря чему отважно берётся за расследование жестокого убийства девушек в окрестностях Диканьки. Именно сюда, вопреки реальным биографическим фактам, он приезжает в 1829 году из Петербурга в качестве писаря и помощника знаменитого следователя Якова Петровича Гуро, получившего задание разобраться в этих жутких и таинственных событиях.

Так сегодня, особо не церемонясь, «нагло», принято обращаться в театре и кино с нашим классическим наследием. Я не случайно употребил слово «нагло» в отношении подобной интерпретации биографии и творчества великого русского писателя, позаимствовав его из интервью Евгения Стычкина, напечатанного в «Российской газете». Он весьма неплохо исполнил в фильме роль главы местной полиции Бинха и при этом очень точно охарактеризовал и саму картину, и тот творческий метод, который использовали её создатели, по свойски «употребив» фигуру Гоголя: «…Фильм имеет к писателю Гоголю весьма опосредованное отношение. Учитывая то, до какой степени смело Гоголь сам нарушал границы и экспериментировал, мне кажется, что он был бы страшно доволен, если бы, ставя его и в театре, и в кино, авторы шли бы так же, как и мы, - нагло, уверенно, своим путём. Думаю, что это принесло бы ему гораздо больше удовольствия, чем строгое соответствие неким когда-то придуманным взглядам на то, как нужно работать с «нашим достоянием» и как не нужно».

И всё же уверен, что «опосредованный» Гоголь вряд ли бы испытал удовольствие от подобного над собой насилия. Границы жанров он, возможно, и нарушал, но нынешняя лента даже и не приблизилась к тому жанровому смещению и совмещению, яркому колориту и поэтике народной жизни, которыми пропитаны «Вечера…». Фильм только собьёт с толку любителей творчества Гоголя и школьников (которых, кстати, несмотря на возрастные ограничения 16+ и 18+, без зазрения совести повсеместно пускают в кинозалы). Разумеется, ни в какую Диканьку молодой Гоголь в 1829 году не ездил, а, наоборот, настоятельно просил свою мать присылать ему материалы для будущих рассказов из того реального малорусского быта, обычаев и народных преданий, которые в фильме напрочь отсутствуют или предстают в каком-то выморочном, намеренно-искажённом виде. Здесь и не пахнет тем неповторимым духом народной жизни: поэзией славянской мифологии,  таинственных легенд, незаурядных крестьянских типов и характеров, - который составляет главную, неповторимую суть гоголевских «Вечеров…». Всё слизано со штампов западноевропейской готической мистики. Мрачная атмосфера петербургских и деревенских улиц и домов, безжизненные картины природы, жутковатая фигура безликого всадника, безжалостно расправляющегося с девушками, непременные эротические сны с обнажёнными женщинами в постели с Николаем Васильевичем, таинственный господский дом, более похожий на средневековый замок,  - всё это оставляет впечатление чего-то ненатурального, чужого, пришедшего на экран из другой жизни.

Между тем над фильмом работало аж шесть сценаристов (Тихон Корнев, Ким Белов, Алексей Чупов, Наталья Меркулова, Алексей Караулов, Филипп Коняшов), и каждый, как видно, добавил в драматургическую ткань картины толику своего представления о гоголевском мире. В результате получился неудобоваримый коктейль, в котором хорошим актёрам очень часто отведена роль статистов. Так, на мой взгляд, произошло и с главным персонажем. Любимец молодёжной публики Александр Петров внешне похож на двадцатилетнего Гоголя и вроде бы пытается создать психологически точный портрет одарённого юноши, начинающего писателя. Но в рамках предложенного материала ему не дано куда-либо углубиться. Его персонаж излишне чувствителен, всё время падает в обмороки или проваливается в фантасмагорические вещие сны. Но при этом внутренний мир его статичен, взгляд почти всегда серьёзен, и кажется, что он только обозначает свои чувства в романтических сценах с Лизой (Таисия Вилкова). 

В отношении же Олега Меньшикова остаётся только руками развести: что забыл в этой мистической химере замечательный актёр, взявшийся за роль следователя Гуро?! Сценарный материал таков, что Меньшиков неизбежно повторяет давно найденное и не в силах слепить оригинальный характер. Где-то мы уже это видели: и столичное чиновничье высокомерие, и насмешливо-холодный взгляд, и циничный прагматизм следователя с задатками прозектора. Да и остальным персонажам досталась по большей части эта служебно-вспомогательная роль, вплоть до карикатурно-уродливого Пушкина (Павел Деревянко), возникающего в снах-видениях экранного Гоголя.

И хотя появляется в фильме и страшное свиное рыло, и ошмётки некоторых сюжетных линий из «Вечеров…», и колоритный кузнец Вакула (Сергей Бадюк), и пейзане в национальных костюмах, но это мрачное, наполненное чужеземными заимствованиями и чужеродным антуражем зрелище так же далеко от подлинной малороссийской жизни, как и реальный Гоголь и его творчество от самодельного домашнего снадобья под названием гоголь-моголь.

Однако, господа, механизм запущен, и он тикает над каждым из нас, даже если мы давно перестали ходить в современные попкорновые кинозалы. Ведь после кинотеатрального показа всех четырёх частей этого антигоголевского эксперимента жителей страны ожидает широковещательная телевизионная премьера! То-то ещё будет!

Вверх

Комментариев: