* * *
Космос – вечная божья свобода, -
Мне сказал астроном-богослов.
Во Вселенной он ищет не воду,
А мелодии тонких миров.
В небе песни ночного простора
Заплетаются в звездный венок.
Мирозданье – оркестр, пред которым
С дирижерскою палочкой – Бог!
* * *
Ждем, что Спаситель придет,
Будет радеть о народе.
Плачет Россия. Народ
В землю, как слезы, уходит.
В плен не сдавались живьем,
Крестик на теле носили.
Мы себя сами спасем,
Если намолим Россию.
* * *
Душа юна и дух не дряхл.
Жизнь учим наизусть.
Мы в храмах, как на кораблях,
Плывем в Святую Русь.
То бьет волной, то бьет молвой
Дыханье гиблых мест.
Но словно флаг – над головой
Наш православный крест.
* * *
Скорее бы добраться до ночлега,
Пока в деревне люди не уснут.
Скрипит моя разбитая телега
И щелкает лохматым длинный кнут.
Живем на горе, а не на потеху,
Как двести лет назад… И грязь, и жуть.
Бежит лошадка там, где не проехать
Машинам – позабытый русский путь.
Смеркается. Но шаг лошадки пегой
Короток. Впереди слышна гроза.
Скрипят деревья. И скрипит телега.
И жизнь течет, как двести лет назад.
* * *
В зеркалах тени предков – соседи
Нас на землю спускают с небес.
Конденсаторы тайн и трагедий –
Зеркала, что сверкают окрест.
Общий мир не делите на части,
Чтоб не резали жизнь грани зла.
К нам ворвутся чужие несчастья,
Если мы разобьем зеркала.
* * *
Гаснут звезды, словно угли,
На рассвете в облаках.
Угловатый город Углич
Просиял костром в веках.
Облака завиты в букли,
Чайки дремлют на песке.
Куполами древний Углич
Отражается в реке.
Замираю – всплеск ли, стук ли…
Сладкий донник видит сны.
Поднебесный город Углич –
Сердце северной страны.
* * *
Павшим в бою
Как тень, отбрасываем плоть,
Но души сберегли.
Эвакуирует Господь
На небеса с земли.
В траве кузнечики звенят.
И жизнь, и смерть – к лицу.
В лучах небесного огня
Легко лететь к Творцу.
* * *
Летят снежинки с темной высоты
В застывшие леса сквозь белый воздух.
Чернеют, словно зимние цветы,
Среди густых ветвей вороньи гнезда.
Зачем грустишь в своей квартире ты,
Когда покрылись окна снежной дрожью.
Зимой заметней черные цветы,
Парящие над белым бездорожьем.
* * *
Солятся грибы. Кипит варенье.
Загустела в небе синева.
Тише и грустнее птичье пенье.
Сушатся в поленницах дрова.
Август стелет в теплой роще тени.
Жизнь прекрасна – смейся и пляши.
Вечность, воплощенная в мгновенье, -
Счастье человеческой души.
* * *
Серп и молот со стен и башен
Сняли – жизнь не всегда права.
Наше время – время не наше:
В нем чужие звучат слова.
Быт – разрушенный до основы.
Опыт предков не склеить встык.
Забывая родное слово,
Дети учат чужой язык.
* * *
У жены нательный крест под блузкой,
Без креста народ и слаб, и сир.
Как Христа, Творец приносит русских
В жертву, чтоб спасти заблудший мир.
Помолюсь о предках. Я не вечен –
Улыбнись и каждый жест лови.
Догорают люди, словно свечи, -
Плачет Храм Россия – на – Крови.
БИТВА
I.
Казалось все… Нет больше сил.
Спустился с неба ангел.
Здесь русские? – меня спросил
И встал на правом фланге.
И по земле, и по воде
Лежит путь к русской славе.
Я знаю: никогда в беде
Спаситель не оставит.
II.
Плачет иволга. Мышь пищит.
Меч лежит на груди крестом.
Не кладите меня на щит.
Встану сам со щитом.
Озарились и храм, и скит.
Сила духа – небесный свет.
Битва кончена. Враг разбит.
Торжествует Новый Завет.
* * *
В слезах земля моя родная,
Народ оболган и гоним.
Я смерти не боюсь. Я знаю:
Все вытерпим и победим.
То урожай, то посевная.
То мир небесный, то земной.
Я смерти не боюсь. Я знаю:
В молитвах предки надо мной!
* * *
Вокруг села охотится зверье,
Струятся тени вкрадчиво и тихо.
Луна зашла. Но отблески ее
Хранит на спелых гроздьях облепиха.
Сгустилась мгла меж солнцем и луной.
Тревожно. На прогулке не до шуток.
Ночная жизнь опаснее дневной,
Когда не выбираем время суток.
* * *
Ноябрь облысел, как Никита Хрущев,
Стучит по забору ботинком,
Надетым на пугало. Кто там еще
Качает у дома былинки?
Наверное, ветер. А может быть, мышь.
Тоска. На душе сиротливо.
Под дождиком стынет промокший камыш
В болотине возле залива.
В деревне торгуют копченым лещом,
А лодки лежат кверху пузом.
И как хорошо, что Никита Хрущев
Под пиво завез кукурузу.
* * *
Над трубою золотится вечер,
Филин опустился на конек.
Из-за леса освещает вечность
Звездочки туманный огонек.
Что оставим? Бренные останки.
Долог и запутан путь земной.
Что это – комета или ангел –
Озарили небо надо мной?
* * *
Опасно жить в дождливом Петербурге:
Скользят в грозу ступени и перила.
Чадят поэты – мятые окурки:
Поэзия до пальцев искурила.
И жизнь непредсказуема, и климат.
Гром, как топор, сон разрубил на части.
Чадят поэты… Их еще поднимут,
Чтоб насладиться стихотворным счастьем.
* * *
Листопад планирует во рвы,
Ветер – и надсмотрщик и погонщик.
Самородки золотой листвы
Намывает дождь в осенней роще.
На реке и в поле – пустота,
На приколе и скирда и катер.
Отреченье ветки от листа.
В октябре дождь – золотоискатель.
* * *
Г. Мурикову
Можно в бреду чертей пасти,
Можно вещать помпезно.
Нужно лечиться в юности,
В старости – бесполезно.
Кончится путь земной,
Если глаза закроем,
В юности – тишиной,
В старости - вечным покоем.
* * *
Решалось все с жару да с пылу,
Жилось, как в нелепом кино.
Подумал: «Давно ль это было?»
И понял внезапно: «Давно!»
В ладони перо, а не птица,
А в небе – луна до утра.
Не знаю, что завтра случится.
Не помню, что было вчера.
* * *
Сгустится вечер. И машины
Сквозь сумрак выпучат глаза.
И ляжет желтый свет под шины,
И заскрежещут тормоза.
Скатилось солнце незаметно,
А в лужах плещется вода.
Машины с дач увозят лето
По бездорожью в города…
Сгустился вечер. Выпью кофе,
Разбавив крепким коньяком.
Тень на стене, Качнулся профиль
Того, с кем лично не знаком.
Блеск звезд от края и до края.
Эфир последних новостей.
Свет дачной лампы собирает
Ко мне непрошенных гостей.
* * *
Печь топлю. А под окошком ветер
Яблоню сгибает словно трость.
Я случайный гость на этом свете,
Но забыл, что я всего лишь гость.
Не один такой. Наш мир не прочен.
Хрупко и здоровье, и семья.
В сердце – холодок бессонной ночи.
Трость. Пижама. Жесткая скамья.
Взгляд растерян, разговор отчаян.
И смешон тот врач, что учит жить.
Он распределяет, как хозяин,
То, что смертным не принадлежит.
Копим деньги. Тайно строим планы.
Ищем славу там, где ждет позор.
Все нелепо и немного странно…
Лишь на небе – воля и простор.
А когда меня задует вечер,
Словно догоревшую свечу,
Обретая призрачную вечность,
Сизым дымом в небо улечу.
* * *
Разбита русская дорога.
То колея, то волчий след.
Мой путь – вперед. Я верю в Бога,
А там где Вера, страха нет.
То дождь, то снег идет из тучи…
С молитвой легче путь земной.
Я не один. Смотрите лучше:
Дружина предков за спиной.
* * *
И холод рек, и пустота полей.
Гуляю выбрит и тепло одет.
И клинописью поздних журавлей
Зашифровала осень свой сюжет.
Промок церковный сад и палисад.
Убавилось на паперти калек.
Сакральный след естественных утрат
Оплакал дождь, а вскоре спрячет снег.
| * * *
Не спрятаться в народе,
Когда народ – родня.
Я от людей свободен,
А люди – от меня.
Кричу о чем угодно –
Ни сердцу, ни уму.
Я стал таким свободным,
Что хочется в тюрьму.
* * *
Не отличить ноябрь от марта:
Куда ни ступишь – лужи сплошь.
Дозреет сердце до инфаркта –
И жизнь оценят в медный грош.
Кремнистый путь блестит, как Млечный.
И крик совы, и звон струны.
За жизнь Христос предложит вечность,
Но нет у вечности цены.
* * *
Сумрак. В дымке тонут лица.
Жизнь тяжелая, как труд.
Не с кем тайной поделиться –
Продадут и предадут.
Все и выпито, и спето.
Грустно. Где былая прыть?!
Разговариваю с ветром –
Не с кем больше говорить!
* * *
Ошибся – народ не стадо!
Ты думал, что умных нет?
Молись! Не проси пощады.
Держи за грехи ответ.
Недолго тебе осталось
Носить по дорогам плоть.
Не надо давить на жалость –
Нас всех пожалел Господь!
* * *
Красны полотнища знамен –
Кровавая заря.
Отрекся царь. Но раньше он
Отрекся от царя.
Белогвардеец… А когда
Перехитрил судьбу,
От пули красная звезда
Зажглась на белом лбу.
* * *
Это не элита, а шпана:
Смотрят косо, рожи корчат криво.
Мы – разоруженная страна,
Мы – страна на вынос и на вывоз.
Им плевать на совесть и молву,
Вставшим под враждебные знамена.
Грабят, как сожженную Москву,
Грабили войска Наполеона.
Но придется в страхе отступать
По смоленской вымершей дороге.
Будут звать детей, отца и мать,
Но не вспомнят о распятом Боге.
* * *
День – в слезах. И ночь – в слезах.
Шум дождя в трубе.
Не гасите жизнь в глазах,
Словно свет в избе.
Щель меж туч блеснет звездой,
А за нею вслед
В мертвый сад живой водой
Хлынет солнца свет.
Вкус беды и вкус вина –
Схожи. Боль утрат.
Не гасите жизнь – она
Расцветет, как сад.
* * *
Полетели в небо стаи вьюг,
Но мороз по ним стреляет в лет.
Воду утки унесли на юг,
На реке оставив мутный лед.
Стало больше безымянных рек,
Меньше торных тропок и дорог.
В Красной книге – сельский человек,
А хозяин в мертвых селах – волк.
Беспробудно избы в селах спят.
В печках – стужа. Двери на засов.
В половодье утки прилетят,
Не услышав детских голосов.
Но не вспомнит имени река
Собственного – не вернется речь.
Мы, оставив торные века,
В смутном – не смогли себя сберечь.
* * *
Дождь и слезы. И зябко, и сыро.
Я пальто от простуды спасен.
Над промокшим безропотным миром
Ветер, словно топор, занесен.
В дождепад на душе беспокойно –
Зонт промокшему в жертву готовь.
Роща в осень пришла, как на бойню,
Хлещет струями желтая кровь.
Под зонтом я с простудой не дружен,
Долог путь от воды до беды.
Присмотрюсь – это вовсе не лужи,
А ноябрь оставляет следы.
* * *
В.С.
Нечистый выделяет квоты
На страсти каждый божий век.
Но мир людских страстей – болото,
В нем тонет грешный человек.
Где страсти, встретятся напасти,
Корысть и подлость, буйный нрав.
И не в чужой, а в нашей власти
Пройти, подошв не замарав.
* * *
Сено в копнах – день прошел не зря.
Солнце скрылось в чаще краснотала.
Скошена вечерняя заря –
Косари в село идут устало.
Обрывались в церкви тропари.
Падали и высыхали росы.
Вымерло село, но косари
В памяти моей идут с покоса.
* * *
Листопад сорвал с деревьев маски,
Истинные лица показав.
Осень дверь захлопнула с опаской,
Выписав земле мороз, как штраф.
Вьюги и метели любят танцы,
Белизну во сне и наяву.
Но зимой деревья – африканцы:
Черноту не спрятать под листву.
Я и сам гуляю черно-белый,
Зимний, словно роща – продувной
А мое стареющее тело
И в мороз останется со мной.
* * *
Намыль вдохновеньем слова,
Ступив на скамеечку славы.
И кругом пойдет голова
Всерьез, а не ради забавы.
Поэт беззащитен, как тля.
Нас пять, а быть может, и десять.
Поэзия – это петля:
Повесишься или повесят.
* * *
Не ставьте свечку в изголовье…
Пью из бутылки черный ром
И грею сердце над любовью,
Как руки греют над костром.
Зачем бросать с дороги камни
В меня? Ничтожная игра.
И воспарит над облаками
Моя любовь, как дым костра.
Из новых стихов
Из новых стихов
Из новых стихов
Из новых стихов
Из новых стихов
Из новых стихов
К 60-летию
Из новых стихов
Из новых стихов
|
Борис Александрович Орлов родился 7 марта 1955 года в деревне Живетьево, Брейтовского района, Ярославской области. Окончил Ленинградское высшее военно-морское инженерное училище имени Ф.Э. Дзержинского (1977), Московский литературный институт имени М. Горького (1985). Служил на Северном флоте на атомной подводной лодке (1977—83). Работал в газетах: "На страже Заполярья" (1983—86), "Советский моряк" (1986—90). Был начальником отдела Центрального военно-морского музея (1990—93). Руководит ЛИТО "Путь на моря" им. Всеволода Азарова. Капитан 1-го ранга. Автор 13 книг стихов.
Главный редактор газеты "Литературный Петербург" , член Санкт-Петербургского союза журналистов, Православного общества санкт-петербургских писателей. Академик Петровской академии наук и искусств. Награжден медалями. Секретарь Союза писателей России, председатель правления Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России.